Воровитость – это делать что-либо исподтишка. Это разновидность страха уличения, когда человек хочет что-то иметь, что-то взять, но другие люди для него так значимы, его страх перед ними таков, что он боится произнести и назвать то, что хочет.
Воровитость не может возникнуть, если мы открыто назовем то, что пожелали, увидев в чужих руках. Если это названо, то, значит, не скрыто от себя и выведено в сознательную часть. Прямодушие позволит нам, что бы мы ни увидели, кому бы ни позавидовали, простодушно, прямодушно, добродушно назвать это. Нам что-то понравилось, привлекло нас, и мы тоже хотели бы это иметь, мы просто хотим – это так мило, так невинно. Люди имеют то, что мы бы хотели иметь, а у нас этого нет. Максимум, что мы могли бы сделать – это сказать об этом, назвать это, если мы на самом деле простодушны и прямодушны. Если нет, мы должны знать, что позавидовали.
Когда мы просто захотели, еще до зависти не дошло. Зависть – это прокисшее состояние нашей энергии. Никакой зависти нет в тот момент, когда мы видим, что кто-то это имеет, а мы нет, если мы осознанны. Осознавая, мы видим, как у нас возникает злость, возникает страх за себя, страх, что мы можем никогда не иметь желаемого, а другие все-таки это имеют. В нас поднимается внутренняя волна противопоставления себя другому человеку, мы проводим параллель с другими людьми, и ничего с этим сделать не можем. Если сопровождать эту волну вниманием, она не сможет повлиять на нашу жизнь. Мы увидим, как она сама поднимается и как сама укладывается. В результате, многое происходит. Оказывается, если мы остаемся в этом, то или меняется наше отношение к происходящему, или мы получаем полное очищение от внутреннего конфликта.
Как возникает воровитость? Она возникает в тот момент, когда человек видит, что у другого есть то, чего нет у него, он хочет это иметь, но отворачивается от увиденного, отворачиваясь, таким образом, от самого себя. Он не видит ту энергию, которая в нем возникла, она проигнорирована и уходит на уровень подсознания. Произошло подавление. В результате, для самого себя, он уже грязен, он плохо думает, он неправомочен и боится быть уличенным. Исчезает простодушие, прямодушие, искренность, чистота, возможность быть с другим человеком. Появляется стремление к чужому, в своем восприятии человек обделен и считает, что должен это иметь. Теперь все, что имеют другие, всегда больше и лучше, они красивее и умнее. Он сгорает от зависти.
Мы называем зависть белой, мы называем ее черной, но когда человек обессилен ею и внутри переполнен желаниями, он становится воровитым. Воровитость взгляда, неумение смотреть в глаза, чтобы другой не уличил, исподтишка протягиваются руки, и возникает готовность украсть. Ему нужно это? Нет, он готов украсть, чтобы компенсировать ту рану, которую нанес самому себе. Ни один человек не стал бы красть, если бы это не было компенсационно.
Все виды воровитости и воровства – это компенсация. Такой человек внутренне обессилен самим собой. Что бы он ни имел, он не в состоянии жить с тем, что есть в его жизни, из-за того, что не может иметь то, что имеют другие. Ему нужно компенсировать эту рану. Поэтому он крадет, но его рана будет болеть и углубляться.
Человек вовлекается в воровство, потому что компенсация является бездонной дырой. Теперь ему надо будет заталкивать в нее все, что ни попадет под руку, для того, чтобы утешить, накормить, заполнить эту дыру. Он не делает это осознанно, он не управляет процессом, потому что сам процесс контролирует его изнутри, подсознательно.
Такой человек становится внутренне уродливым, безобразным, и он это знает. Чем больше он знает о своем уродстве и безобразии, тем больше он подавляет это, а сверху декорирует превосходством, стремлением к власти, разговором сквозь зубы. Он смотрит на других, оценивая, кто ниже, кто выше. С одной стороны – виляние перед авторитетами, с другой – лай на тех, кого он считает ниже себя. То есть, все виды разложения коснутся его.
Воровитость рождается на желании иметь то, что имеет другой. Она невинна, если ее отслеживать, пока она находится в ментальной, то есть поверхностной, сознательной части ума. Тогда она не уйдет в подсознание и не родится действие – воровитость. Но если не отследить ментальную воровитость, то воровитыми будут уже действия, взгляд. Тот, кто воровит, не смотрит в глаза. Когда человек не смотрит в глаза, это неестественно, и если быть внимательным, то можно увидеть, что он воровит. Стоит ему поставить взгляд прямо, и мы это прочтем.
Пока мы не отошли далеко от центра собственной сущности, мы поддержаны внутренним законом жизни, у нас еще имеется свет осознанности. Но с каждым разом, что бы мы ни подделывали, не обязательно действие, пусть мысли, если мы бессознательны и не наблюдаем то, что происходит в нас, это уводит нас от собственного центра, и приближает к нему, если мы осознанны.
Находясь в осознанности, мы видим все наши действия, все наши мысли и желания. Мы внимательны к себе и происходящему, и в нашем внутреннем доме есть хозяин. Мы присутствуем и наблюдаем свои мысли: мы хотим украсть, и мы смотрим, что хотим украсть. Если мы ни «за», ни «против», то подавление не происходит.
Любая разновидность желания, любая фантазия – это только мышление, это только ментальная, поверхностная часть ума. Это стало нашим мышлением, потому что было подавлено в какой-то момент нашей жизни.
Если человек не подавляет в подсознание свои мысли, чувства, эмоции, а наблюдает их от начала до конца, ему не надо опираться на мышление, он ученик в жизни, он видит жизнь и учится в каждом ее моменте. Ему легко учиться, потому что он знает, что ни один момент не повторяется. Ему, по сути, нечему учиться, он просто остается открытым и воспринимает жизнь. Он понимает, что уже включен в необъятность жизни, его ум синтезирует и является осознанным. Ему известно все, что происходит в его внутреннем доме, он знает, что там должна быть чистота. Что бы ни происходило, он смотрит, и он ни «за», ни «против».
Любое наше «за» и любое «против», сразу подавляет в подсознание и прячет от нас вторую, отвергнутую часть. Если мы не рассматриваем возникшие в нас мысли и переживания, то они не могут пролиться от начала до конца, чтобы показать нам всю инфраструктуру того, что с нами происходит, и, в результате, уходят на уровень подсознания.
Единственная возможность не накапливать подсознание – это рассматривать в сознательной части все виды ментальных проявлений. Мы не можем долго находиться в ментале – мыслительной деятельности, происходящей в поверхностной, сознательной части ума по поводу чего-либо. Сознательная часть очищается полностью, для следующего объекта мышления, но остается огромная подсознательная часть, которая будет контролировать нас изнутри, пока мы не вынесем в сознание все наши желания, все проявления нашего мышления.