В подвале было сыро, темно и душно. Любой человек, оказавшись внутри, вряд ли бы что-то здесь разглядел, но он непременно ощутил бы рядом чье-то присутствие, от которого по его спине поползли бы огромные, скользкие и неповоротливые мурашки. Темнота в подвале была почти осязаемой – казалось, что проведи рукой и она зажурчит между пальцев, оставляя на них свои липкие темные следы. Такой же была и тишина – напряженная и ожидающая чего-то, что непременно должно было произойти.
Люк подвала скрипнул и открылся, впустив внутрь немного солнечного света и быструю тень, по своим очертаниям похожую на высокого, но очень худого человека, одетого в костюм середины девятнадцатого века.
– Все здесь? – произнес он голосом, который по своему звучанию был похож на шорох сухих листьев, которые гонял ветер по асфальту.
– Вроде бы все, – ответил ему кто-то из дальнего угла подвала.
– Не вижу Джонни-Штаны-На-Лямках. Где он?
В темноте тут же послышался топот маленьких ног, сопровождаемый заливистым детским смехом, который внезапно оборвался в двух метрах от гостя.
Тень внимательно вгляделась в темноту и наконец рассмотрела в нескольких шагах от себя мальчика, который неподвижно стоял у стены.
– Я здесь, мистер Крайт-Томатный-Сок, – отозвался Джонни.
Его голос прозвучал глухо и крайне жутко, чему были свои причины. Голова мальчика была развернута на сто восемьдесят градусов, и там, где у обычных детей было лицо, у Джонни располагался затылок, покрытый пучками редких грязных волос. Он стоял неподвижно, глядя в стену перед собой. Крайт подошел к ребенку и по-отечески погладил того по голове, оставляя на ней бурые следы от пальцев, из-за постоянной кровоточивости которых и получил свое прозвище.
– Сегодня необычный день, Джонни, – произнес он своим шуршащим голосом, – я буду благодарен, если ты будешь слушаться меня, и всё закончится не так, как в прошлый раз.
– Не стоит обвинять во всем мальчишку, – послышался приближающийся женский голос из темноты, – в прошлый раз всё закончилось неудачно лишь по моей вине. Я забыла закрыть входную дверь и они сбежали из дома.
Голос принадлежал Энн-Одна-Голова-Хорошо, которую прозвали так за то, что ее тело заканчивалось шеей, а свою голову она носила в правой руке. В левой же она всегда держала деревянную голову детской куклы. Когда Энн нужно было решить какой-то вопрос, она подносила свою лицо к игрушечному и спрашивала совета у куклы. Обитатели подвала относились к Энн с уважением за ее мудрые решения житейских вопросов.
– В прошлый раз мы все наделали кучу ошибок, – вздохнул Крайт, – мы упустили людей не только по твоей вине, Энн.
– А я сразу сказала, что идея с дохлыми летучими мышами была не самой лучшей, это блюдо понятно лишь настоящим гурманам, – раздался скрипучий голос Старой Беатрис, из уважения к возрасту которой, обитатели подвала не стали придумывать ей прозвища.
Ее красивый французский акцент дико контрастировал с жуткой внешностью. Одетая в черные одежды тощая старуха, постоянно перебирала длинными пальцами перед собой, как будто пытаясь что-то нащупать в темноте.
– Ты права, Беатрис, – согласился Крайт, – но сегодня у меня есть другая идея. Подойдите ко мне.
Все столпились рядом с ним, а он снова зашелестел своим голосом, посвящая подвальных жителей в свой план.
– Ты не представляешь, как я рада тому, что мы наконец-то переехали в наш новый дом, – улыбнулась женщина и посмотрела на своего мужа, который лежал рядом с ней на кровати, – сколько времени мы мечтали о нем, и наконец наша мечта сбылась! Разве это не прекрасно?
– Да, Алекса, – сухо ответил он, – это очень хорошо.
– Мне кажется, что ты не рад, – нахмурилась женщина, – тебя что-то беспокоит?
– Да нет...
Алекса приподнялась на локте и вгляделась в лицо мужа.
– Неужели ты думаешь, что все эти сказки про привидения, о которых нам рассказывал этот полоумный сосед – правда?
– Нет конечно, – улыбнулся Роберт, – просто я думаю о том, сколько денег нужно будет потратить на ремонт этого особняка. Судя по его состоянию, предыдущие хозяева не слишком переживали о его внешнем виде.
– Сосед говорил, что видел их всего два раза – в день покупки и в день продажи. Это странно, правда?
– У людей могли возникнуть финансовые трудности. Не вижу в этом ничего сверхъестественного.
– Все же это выглядит странно, – прошептала Алекса и положила голову на подушку.
– Я думаю, что нам нужно поспать, – прикрыв глаза, произнес Роберт, – сегодня был тяжелый день переезда, а завтра у нас будет очень много работы.
– Да, ты прав. Спокойной ночи, любимый.
– Спокойной, дорогая.
Алекса проснулась посреди ночи от чувства присутствия в комнате кого-то постороннего. Открыв глаза, она приподняла голову и осмотрелась по сторонам. Ее взгляд пробежал по убранству комнаты и остановился на мальчике, который стоял у кровати и, как раз в этот момент, поворачивал свою голову в ее сторону.
– Добро пожаловать домой, – жутко улыбнулся он.
– Роберт!!! – закричала она, но ее муж уже не спал.
Синхронно вскочив с кровати, пара ринулась из комнаты, захлопнув за собой дверь. Роберт оглянулся по сторонам, чтобы отыскать что-нибудь, чем можно было подпереть дверь, но его взгляд упал на что-то, отчего его волосы встали дыбом. По коридору к ним приближалась женщина со своей головой в руке.
– Добро пожаловать, – сказала голова, – в честь вашего заселения мы приготовили для вас сюрприз...
Но Роберт с Алексой уже не слышали этих слов, спотыкаясь и падая, сбегая по лестнице.
– Рад познакомиться, – послышался откуда-то шуршащий голос, когда они уже спустились в гостиную.
Бросив быстрый взгляд на длинную тощую фигуру, стоящую в углу и протягивающую окровавленную ладонь для рукопожатия, двое бросились ко входной двери, которая, к их ужасу, оказалась запертой.
– В столовую! Там есть выход на задний двор, – закричал Роберт, схватив жену за руку.
Но и в столовой их ждали. В центре комнаты стояла старая женщина в черном, которая указывала пальцем на стол. На нем стоял поднос с чёрной землей, в которую были воткнуты зажженные церковные свечи.
Разбежавшись, Роберт плечом выбил дверь, ведущую во двор и практически вывалился на улицу. Не помня себя от страха, новые хозяева дома у реки покинули свой особняк. В следующий раз они появились у ворот дома только через полтора года, когда нашли новых покупателей на это проклятое место. О событиях этой ночи они, естественно, не упоминали.
– Джонни, скажи мне еще раз, – задумчиво произнес Крайт, сидя на последней ступени лестницы, велущей в подвал, – ты был вежлив с ними?
– Крайне вежлив, мистер Крайт, – кивнул мальчик, стоя к нему спиной и поправляя лямки на плечах, – как вы и приказали, я сказал им: «Добро пожаловать».
– Ты произнес эту фразу доброжелательно?
– Да, я слышала, как он их приветствовал, – подтвердила Энн из дальнего угла подвала.
– Тогда, может, это ты сделала что-то не так? Ты сообщила им о сюрпризе?
Голова Энн вздохнула и попыталась кивнуть, но у нее это вышло так неловко, что она чуть было не выскользнула из своих рук.
– Да, я сообщила им о сюрпризе, который мы для них приготовили.
– Странно, – хмыкнул Крайт, – я тоже вежливо поприветствовал людей в гостиной. Когда я увидел, что они направились в столовую, я так обрадовался, но снова что-то пошло не так. Что там произошло, Беатрис?
– Не знаю, – пожала плечами старуха, – я указала пальцем на торт, но они, даже не взглянув на него, бросились на улицу, выбив дверь.
– Это очень печально, – вздохнул Крайт, – неужели за последние сто пятьдесят лет мир так изменился, что обычные вежливость и гостеприимство вызывают у людей ужас? Я крайне огорчен таким положением дел. Если так будет продолжаться и дальше, то наш дом когда-нибудь просто рухнет от старости, и без заботливой человеческой руки превратится в руины.
– И не говорите, мистер Крайт, – всплеснула руками Беатрис, – всю ночь я готовила для них этот торт, но все мои усилия прошли даром. Я начинаю сомневаться в своих кулинарных способностях.
– Зато я никогда в них не сомневался, мадам Беатрис, – обрадовался Джонни и подпрыгнул на месте от нетерпения, – давайте уже есть?
– Джонни! – строго произнес Крайт, – не стоит брать пример с людей и показывать свои пороки. В мужчине ценятся выдержка и самообладание.
– Простите, мистер Крайт, – поникшим голосом произнес мальчик и виновато опустил подбородок на спину.
– Но в остальном ты прав, –голос Крайта помягчел, – мадам Беатрис готовит прекрасные торты из кладбищенской земли. Раз уж люди не оценили ее талант, то предлагаю начать трапезу без них.
– Можно мне с косточкой? – сорвавшись с места, бросился к столу Джонни.
Энн проводила его взглядом и подошла к Крайту.
– Не расстраивайся, дорогой, – она переложила свою голову в левую руку, а правой нежно провела по его волосам на голове, – когда-нибудь в этом доме обязательно появятся достойные и воспитанные люди, которые будут знать, что такое правила этикета.
– Я очень на это надеюсь, любимая, но с каждым годом мне все больше и больше убеждаюсь в том, что люди совершенно потеряли представление о таких простых вещах.
Крайт взял в руки ее голову и, нежно поцеловав в щеку, снова положил в протянутую ладонь своей жены, оставив на ее щеках несколько кровавых полос.