Сборник сочинений Бойко Олега (стр. 2)

Хочу полежать на бетоне… Зимой, когда он холодный, Чтоб кашлять потом эту зиму И думать: "Какой я несчастный!" Я прыгнуть хочу с небоскрёба, Не просто, чтоб без верёвки. Мозги чтоб мои соскребали Метёлками дворники – тётки. Мечта у меня такая, Чтоб врезали мне по морде.

Зачем же ум его покинул Покинул он его давно: Когда играл он в домино И пил грузинское вино. Когда играл с друзьями в карты На деньги, а не просто так, И в самом же начале жизни Попал в тюремный он барак.

Багровый халат отброшен и скомкан, Врача отпинали больные в палатах, А те, кто попрыгали ночью из окон Бежали по улице в жёлтых халатах. Бульвары и площади – всё оббежали, Подальше хотели свалить от больницы. Но психов, бежавших в жёлтых халатах, Огни осветили вечерней зарницы.

По глухому бездорожью Ехал танк без башни вовсе. Немцы в танке там сидели И горилку дружно пили. Немцам посрывало крыши От такого самогона.

Во глубине сибирских руд Три мужика сидят и срут Не пропадёт их скорбный труд Потуг высокое стремленье. Поэтому сидят и ждут, Когда оковы упадут, Когда бы кто-то из людей Нашёл вдруг их среди камней. И если раньше не умрут, Друзья бумаги принесут.

Однажды, в студеную зимнюю пору, Я из лесу вышел, был сильный мороз. Гляжу: опускается медленно в воду, Слетевший с моста, с углём паровоз. Смотрел я на эту картину недолго И вскоре исчез паровоз подо льдом.

Есть в тёмности осенних вечеров Убийственно-таинственная прелесть: Зловещий блеск отточенных ножей, Затворов пистолетных легкий шелест. Раздался чей-то крик Над грустно сиротеющей землёю И, как предчувствие сходящих бурь Упала вдруг граната пред тобою. Ущерб, изнеможенье – и уже … Под "мерсом" шестисотым лужа крови.

Похмельной жаждою томим, К ларьку за водкой я влачился, И мент с дубинкой за углом На перекрестке мне явился. Дубинкой легкою, как сон Моих ребёр коснулся он. И я исторг ужасный вой, Вот так закончился запой.

Приятно врезать дуба под березой Приятно врезать дуба под сосной. Лежать на мхе в густом лесу, тенистом, Но лучше бы, чтоб кто-нибудь другой. Приятно, мирно чай попить на кухне И подавиться карамелью впопыхах, Закашлявшись, упасть с балкона И больше не ходить на двух ногах.

Стояла жаркая погода С полей повеяло навозом Его уже четыре года Туда завозят паровозом. Но как-то раз его угнали Чужих четыре бритых панка, Те, то угнали в том году, Четыре очень ржавых танка. В угоне этом виноват был сторож, Пошёл покакать он за кустик, Но ни один нормальный панк Такого шанса не упустит.

Переправа, переправа! Братва слева, братва справа Снег шершавый, кромка льда… Кому "бабки", кому пуля, Кому тёмная вода, – Ни приметы, нифига. Ночью, первым с группировки, Обломавши всю братву, Вышел наш чувак понтовый, Кент, по кличке "Кенгуру". Вышел, ботать стал по фене И пошёл.

Он руки к небесам воздел И вдаль устремил свой взор, Какую-то речь он произносил И крепко держал топор. На голову на свою одел Он крепкий железный шлем, И этим бой теперь для него Стал одной из немногих проблем. Надвинул забрало он на глаза И смело рванулся в бой, Но клич боевой его напоминал Не свойственный людям вой.

Увы, но не лежать мне в мавзолее Да и зачем, он нафиг мне не нужен. Мне нужен холмик, крест, оградка и цветы, И отдых этот честно мной заслужен. Трудился я бесплатно для страны И прожил НЭП, военный коммунизм и перестройку.

Лениво дышит футболист, Лениво мяч летит. Весь стадион давно уж чист, И кто-то где-то спит. И стадион весь, как туман, Дремота жаркая объемлет.

Пахнет кровью над полями, Песня стонов режет слух. Волки ходят, зубы скала. Всех уже покинул дух.

Отлупили врача – У придурков своё развлеченье. И ночами не спит до утра Весь приёмный покой. Мои руки и ноги… Я весь искалечен Потому что нельзя Быть на свете садисткой такой.

Старший прапорщик стройбата Слов не знает, кроме мата. Он научит вас стрелять, С ним не будешь ты скучать. Если слушаться не будешь, Тогда он по праву "деда" Вас копать заставит яму От забора до обеда.

Большая муха появилася в окне, Пожужжала, да присела на столе. Всё сожрала, улыбаясь нагло мне, Я взял тапок и ей врезал по спине. А ей пофиг, она корчит рожи мне, Я взял вилку, что лежала на столе.

По лесу, да по дороге Шёл эшелон немецкий, А под мостом через реку Сидел партизан советский. В валенках на босу ногу В тельняшке и в телогрейке Сидел под мотом и бомбу Свою подключал к батарейке. Укрывшись в листве зелёной С зениткой сидели панки.

Как летней иногда порою Вдруг птичка в комнату влетит, И жизнь и свет внесёт с собою, Обгадит всё и улетит. И кратки все очарованья, Им не дано у нас гостить. Швырнул в неё я чем-то на прощанье, – Но мебель всё ж придётся долго мыть.