Переправа, переправа!
Братва слева, братва справа
Снег шершавый, кромка льда…
Кому "бабки", кому пуля,
Кому тёмная вода, –
Ни приметы, нифига.
Ночью, первым с группировки,
Обломавши всю братву,
Вышел наш чувак понтовый,
Кент, по кличке "Кенгуру".
Вышел, ботать стал по фене
И пошёл. Второй за ним.
Приготовился, пригнулся
Третий следом за вторым.
И идут бойцы на стрелку,
Пушки притаив в тени,
И совсем свои ребята
Сразу – будто не они.
Сразу будто не похожи
На своих, на тех ребят:
Как-то круче все и строже,
Всем готовы дать по роже
И смелей, чем час назад.
Поглядеть – и впрям – ребята!
За спиной пулемёт,
Холостой ли он, женатый,
Этот стриженный народ.
Переправа, переправа!
И врагов стоит стена.
Этой стрелки след кровавый
Вновь оставила братва.
Было так: из тьмы глубокой
Огненный взметнув клинок,
Луч мигалки милицейской
Пересёк наискосок.
Клином тут омон втесался:
Выстрелы, дубинки в ход.
Густо было там народу –
Кто-то через реку вброд.
И увиделось впервые,
Не забудется оно:
Та братва, что была слева
С мусорами заодно.
Под огнем неразбериха –
Где менты, свои, где связь?
Только вскоре стало тихо –
Стрелка резко сорвалась…
И покамест неизвестно,
Кто стукач там, кто крутой,
Кто дурак и конь педальный,
А наверно, был такой.
Переправа, переправа…
Темень, холод. Ночь, как год.
Но вцепился в берег правый
Тот, кто перебрался вброд.
Больше не молчат ребята
В боевом родном кругу,
Отыскался виноватый –
Закопают поутру.
Дремлет, скорчившись, пехота,
И в лесу, в ночи глухой
Сапогами пахнет, потом
И гашишем с анашой.
Из Рязани, из Казани,
Из Сибири, из Москвы –
Спят бойцы.
Завтра скажут своё слово,
Чисто, наши пацаны.
Долги ночи, жестки зори
В ноябре – к зиме седой
Два бойца сидят в дозоре
Курят травку напостой.
Толи галюны с укурки,
Появилось, что невесть.
Вроде, много не курили,
А кайфец пошел, как есть.
Видят, – маленькая точка
Показалась вдалеке:
То ли чурка, то ли бочка
– Дай-ка пулеметик мне!
– Нет, не чурка и не бочка –
Просто глазу маета.
– Камикадзе – одиночка?
– Нет, похож он на мента!
– Да, менты… Помыслить страшно
– Окружают, гады, нас…
– Посмотри в моей, вон, сумке –
Завалялся там фугас.
Кинули фугас, пригнулись
Как бы ни было, – впервой.
Выкинуло труп на берег
Очень мощною волной.
– Нет, живой. Глянь, шевелится…
– Точно, дёргает ногой…
– Лысый, без татуировок –
Это же не наш, – блатной!
Подхватили, повязали,
В челюсть двинули с ноги,
Пригрозили, в тыкву дали,
На дознанье повели.
Под горой, в штабной избушке,
Парня тотчас на кровать
Стали сразу, для расколки
Утюгами растирать.
Растирали, растирали…
Вдруг он молвит, как во сне:
– Доктор, доктор, дайте спирту,
Дайте спирту, дайте мне…
Чтоб условия не ставил,
Дали в морду – начал жить,
Приподнялся на кровати:
– Всё скажу, не надо бить…
Наши празднуют победу,
Протрезвеют лишь к обеду.
Там в засаде ваш народ –
Те, кто перебрался вброд.
Вы им только помогите,
Наших всех, блатных, мочите.
Доложил по форме, словно
Тотчас плыть ему назад
– Молодец, сказал пахан наш –
Молодец! Спасибо брат.
И с улыбкою нескромной
Говорит тогда боец:
– А нельзя ли еще спирту,
Потому как молодец?
Посмотрел пахан наш строго,
Покосился на бойца.
Тихо маузер достал свой –
Нету больше молодца.
Переправа, переправа!
Пушки бьют в кромешной тьме
Бой идёт святой и правый
Смертный бой не ради славы.
Ради бабок и ваще…
Олег Бойко
