Сборник сочинений Бойко Олега (стр. 3)

Развеялось пылью по ветру, что было Надёжно от нас всё прошлое скрыло. Развеялись пылью по ветру столетья – Картинки лишь в книжке могу посмотреть я. Ушли в неизвестность события их, И люди с годами сменяли других.

Хорошо учился в школе, Успевал почти во всём. И от самого Эйнштейна Не отстал почти ни в чём. Он не пил вино и водку, Сигареты не курил, А когда большим он вырос, Его киллер замочил.

Уже давно известно, Что негры хотят жить. Почему же каждый Их хочет замочить? За что мы их не любим? Они черны, как ночь. Но чем же этим неграм Можем мы помочь? Был бы негр наглым, Зелёным, хоть блатным.

Если будешь ты бесплатно Честно Родине служить, Эта Родина, конечно, Жизнь не даст тебе прожить. Ты меня, наверно, спросишь, Почему я так уверен? Я отвечу: "Потому что Этот путь уже проверен." Не получишь ты зарплату, Как шахтёры из Донбасса, И не хватит тебе денег Даже на полкружки кваса.

Дни за днями пролетели Наступил вдруг новый год. К нам в деревню Дед Мороз шёл, Перешёл он реку в брод. По дороге шёл он быстро На плече он нёс мешок Но в лесу он съел, однако, Один старый корешок.

– Джульета, сволочь, ну открой окно Стоять здесь третьи сутки западло. Тебе в той комнате наверное теплей? Впусти ж меня, зараза, отогрей! Брынчать на балалайке нету сил. Какой-то жук меня за ногу укусил.

Когда судьба тебя послала, Подальше, а не просто так, И в зад коленом подгоняла, И не поймёшь ты, что да как? И если мафией заказан Тебе священный крест в тени Живи один. Кому ты нужен? С собой в путь мрачный не зови.

Люблю разборки среди мая, Когда гранаты шумный гром Как бы резвяся и играя Всё нафиг разнесёт кругом. Гремят раскаты молодые, Вот новый взрыв и пыль летит. Завесы лягут дымовые, И солнце трупы осветит.

Из Англии в Нью-Йорк по Атлантике Плыло много людей на Титанике. Плавание его было первое И, как позже узнаем, последнее. Вдруг из сильного тумана Наподобие тарана Выплывает глыба льда – Капитан кричит: "Туфта!" Глянул он в окно, зевнул, Руль налево повернул.

Тихо. Качается труп на веревке Редко кого он зацепит ногой. Не страшен он только божьей коровке.

Угрюмый дождь скосил глаза, А за окном стоит коза. У той козы ещё вчера Была оторвана нога. Она помятая была, А сбоку след от колеса.

Панки бегали по крыше И ругались очень грязно, Повторяли постоянно: "Всяко разно – не заразно." Участковый дядя Петя Долго бегал у подъезда. Как дебил, свистел в свисток он, "Мусоров" он ждал приезда.

Усилием воли И с помощью рук На шведскую стенку Взобрался физрук. Не молод он был И при этом не стар, Упал с турника он Ну просто кошмар. Полез на канат И его оборвал, На кольцах повис И оттуда упал.

Эх, Аврора, где же был твой айсберг И почему, скажи, не затонула ты Как там, в боях с Японией кровавых, Где бились наши деды и отцы. Скажи, Аврора, нафиг было нужно Стрелять по Зимнему в семнадцатом году, Но не молчи. А то ещё не поздно, Считаю, я пустить тебя ко дну.

Сегодня, я вижу, особенно бешен твой взгляд, И руки особенно тонки, ружьишко обняв. Послушай: не надо, не надо, не лучше ли яд? Я слышу затвора щелчок и … пиф-паф!

Я бежал быстрей трамвая, ЗИЛ сто тридцать обгоняя. Залетел под самосвал… И куда я так бежал? Я бежал, как угорелый И попал под самосвал. Я бежал в кинотеатр, А на кладбище попал.

Плотно он пучок волос на затылке завязал, Пред отчаянным походом речь короткую сказал: Синь-тинь-тяо, синь-тинь-тинь, В глаз кому-то щас я двинь. Он японское море вплавь переплыл И кита ненароком мечом зарубил. На консервный завод он кита отволок, И корейский народ получил мясо в срок.