Тревога отравляет всю жизненную систему человека. Такой человек не светится, не играет своими гранями в лучах жизни, он обременен, озабочен собой, серьезен. До него не достучаться, он говорит только о себе, потому что этот человек дальше себя никого и ничего не видит.
И его предусмотрительность, его желание всех предупредить о возможных опасностях, оттого что он сам живет в постоянном страхе и тревоге. Но это его страх, с которым он ничего поделать не может. Он не только постоянно ведет борьбу с собственной энергией страха, но еще поучает других, чтобы они тоже не делали того или этого, иначе им будет угрожать то или иное. И окружающие запуганы, из-за внутренней запуганности этого человека.
Из-за чего такая запуганность? Этот человек не жил реальной жизнью, он находился в уме и не был участником самой жизни, он не был в нее вовлечен. Если рассматривать человека тревоги, все его действия заключались в том, что он делал вид – он внешне совершал какие-либо поступки, а внутренне оставлял энергию не вовлеченной, и ни одно его действие не было спонтанным, не было тотальным, не было завершенным. Он просто делал вид, показывая другим действие, а на самом деле прячась от всех. Ему главное было делать, но как это делается, у человека вопрос еще не стоял, и, не понимая этого, он делал все в жизни едва-едва. Это едва-едва дорого обходится ему, потому что все незавершенное осталось в уме, и теперь ум изводит его, пытаясь завершить незавершенное.
Что такое тревога? Ум пытается завершить то незавершенное действие, которое делает каждый из нас. Мы можем совершать действие и считать это действием, а действия, по сути, и не было. Если мы действуем не целостно, не тотально, это насильственно для нас, мы вынуждены поступать не согласно самим себе, а согласно своим представлениям о том, что мы совершаем действия из-за других людей, и, по сути, обманывая самих себя. И все остается в нас: тревога, опасение, страх, “а как же в следующий раз?”. Мы здесь едва-едва действовали, там едва-едва, а следующий момент показывает, что и в дальнейшем нам предстоит совершать действия. И не однократно, а на протяжении всей жизни, и брать на себя ответственность, и решать свою жизнь, и своих детей, и своих мужей, и своих жен, и работать, и терять работу, и находить, и терять деньги, и находить их. А как же еще?
Если подсознательно нет желания сделать верным первое движение, то и первое, и все последующие будут неверны. Они будут связаны с избеганием, с большой тревогой, с большой обремененностью тем, что уже взрослому человеку вообще необходимо выходить в жизнь и решать все, что встретиться на его пути.
Это жизнь и ничего другого в ней нет. Мы всё находим и творим для себя сами – всё, что нам радостно, и всё, что нам противно, и всё, что происходит в нашей семье, в нашем доме, на нашей земле. И каждый человек должен находить свои пути в этой жизни, пока она длится.
Но в тревоге человек так жить не хочет, он хочет спасать себя. От кого и от чего он спасается? – от всех и оттого, что в жизни надо действовать, а, по сути, жить. И его тревога, и это основное – избегание самой жизни. В тревоге нет сущностного, человек, который живет тревожно, не имеет сущностного, он еще ни за что в жизни, по сути, не брался, поэтому и такая тревога.