– Опять. Слышишь?
Алена отвлеклась от мытья посуды, со вздохом села на табуретку, вытерла передником руки.
– Нет, Андрюш. Ничего я не слышу.
Она смотрела на него одновременно с тревогой и жалостью. Протянула ладонь, достала из мужниной руки опустевшую бутылку.
– Иди спать, а? Я посуду домою и тоже приду.
Он ничего не ответил. Молча развернулся, неуверенной поступью вышел из кухни. В прихожей, когда его уже не было видно, прислонился спиной к деревянной стене, закрыл глаза. “А я слышу” – сказал сам себе беззвучно, едва шевеля губами.
Через несколько минут Андрей уже спускался со второго этажа в потертом брезентовом плаще, высоких сапогах-болотниках и с охотничьим ружьем, перекинутым через плечо. Он не хотел прощаться с женой, но у самых дверей услышал ее окрик:
– Куда ты?! – она стояла все с тем же передником, но теперь не для вытирания мокрых рук, а чтобы можно было крепко, до побелевших костяшек, сжимать в них что-то с горьким бессилием, – Не уходи. Прошу тебя, Андрюшенька!
Он поджал губы и, отогнав прочь малодушие, толкнул дверь. Надо было сказать “скоро вернусь”. Но не сказал – сама знает. Да ведь можно и не вернуться… Впрочем, она и это знает.
Далекий, пронзительный звук встретил его на улице вместе с холодным воздухом и дождевой моросью. Но вой тут же стих, словно нечто почувствовало, что Андрей вышел из дома. Егерь достал сигареты, щелкнул зажигалкой, презрев грозно нависающую над ним стену леса. Закурил, осветив на мгновение лицо. Потом выпустил струю дыма и углубился в чащу, аккуратно обходя табличку “Опасная территория”.
Ходить туда не было обязанностью Андрея. Его дело – осматривать так называемую “чистую” лесополосу, простирающуюся от границ зоны и дальше, в дебри тайги. Но на территорию он, конечно, заходил и раньше. Первые километров двадцать знал как свои пять пальцев, поэтому шел в сумерках вечернего леса словно по проспекту, почти не глядя под ноги. Да ведь пьяному и море по колено.
“Что же ты замолчал? Вот повернусь сейчас, пойду домой, рухну в постель…” И, будто услышав его, вдалеке снова раздался вой. Не крик птицы, не рев медведя. Даже не волка. Странный голос – не звериный, не человеческий.
Андрей оглянулся. Свет из окна егерской избы, одиноко стоящей между двух миров, еще мелькал между веток, но через минуту пропал и он. Лес поглотил человека, охватил его со всех сторон еловыми ветками, кривыми корнями, бросил под ноги предательски мягкую мшистую подстилку.
Егерь достал из-за пазухи фляжку, открутил пробку и хлебнул горячительного. Но не казалось оно уже таким приятным и успокаивающим, как несколько минут назад. Даже сигарета, зажатая в уголке рта, не доставляла удовольствия. Чертыхнулся, тщательно затушил окурок в лужице под ботинком.
– Поиграть со мной хочешь? – тихо спросил кого-то, кажется, саму зону, и двинулся дальше.
Территорию эту огородили давно, только охрану выставлять не стали, ограничились предупреждающими табличками. Зачем вышки с автоматчиками, если люди и так боятся? Слухи ведь разные ходят… Тут в середине двадцать первого века случился целый каскад техногенных катастроф. Что именно – сокрыто в архивах ведомств, не любящих отдавать свои тайны. По всей Сибири легли эти зоны пятнами, штук десять, не меньше. У каждой свои особенности, свой уровень опасности. Есть и странные, с необъяснимыми явлениями. Как, например, эта.
Андрей каждый раз чувствовал себя скверно, когда заходил на территорию слишком далеко. Объяснить это невозможно, но только казалось ему, что неведомые силы рвут душу на части и приятное вдруг становится неприятным, привычное отвратительным.
Вой снова стих. “Дальше ты сам” – как бы говорил ему неизвестный зверь.
– Найду, не потеряюсь, – проворчал он себе под нос.
Ориентировался Андрей и правда хорошо, даже в темноте. Может, поэтому и профессию себе такую выбрал. Один раз определил направление и теперь уж никто не свернет!
– Знаю, глупая мысль, – тихо продолжал он разговаривать сам с собой, – Столько лет готовился и решиться не мог. А тут… На ночь глядя… Напился – и вперед!
Но понимал: из-за того как раз и пошел, что опять напился. Невозможно это дальше терпеть. Аленка мается, да и самому все противнее смотреть в зеркало.
Через час остановился. Ночь вступила в свои права и, хотя дождь перестал, холод пробирал все сильнее. Умеючи можно развести огонь даже из сырых веток. Почиркал, прикрыл ладонями, раздул там, где надо. Немного подбросил, поворошил, вот уже и затрещало, осветило полянку. Чтобы согреться вполне достаточно.
Андрей присел на корточки, вытянул руки. Чувствовал, как тепло прогоняет стужу и сырость. Потом повернулся к огню спиной – надо и сзади обсохнуть. Перед лицом его тихо качались ветки, что-то поскрипывало в темноте. В какой-то момент Андрей вдруг вскочил, всмотрелся в чащу внимательнее. Он мужик не из пугливых, но рукой провел по прикладу ружья, успокаивая расшалившиеся нервишки. Нет, показалось. Хотя…
Снова повернулся к костру, задумчиво поковырял палкой горящие деревяшки. На что-то решившись, бросился собирать еще веток, больше веток! Не прошло и пятнадцати минут, как пламя взвилось над ближайшими кустами, стало дотягиваться выстреливающими снопами искр до верхушек деревьев. Такой костер сложно не заметить, сполохи на километры вокруг видны будут.
Сквозь громкий треск огня ему показалось, что снова слышен вой, теперь где-то ближе. Прислушался. Нет, никаких посторонних звуков. Повернулся, быстро пошел прочь от костра. Тут же ночь снова запустила ледяные пальцы ему под одежду, зато он покинул ярко освещенный круг и стал невидим для того, кто будет смотреть на огонь.
Остановился, когда в просветах между деревьями почти не видно стало поляны и пляшущих языков пламени. Наблюдать отсюда не слишком удобно, но и находиться ближе Андрей опасался. “Давай, выползай! Я знаю, ты не боишься. Иди на свет! Я же должен тебя увидеть”. Он снял с плеча ружье, чувствуя спиной холодное дыхание леса.
Люди сюда не суются, это правда. Но раз или два в год случаются ходоки. Наученные другими умниками, что-то вычитавшие в сети, услышавшие от знакомых. Хочешь очиститься от любой гадости, любой вредной привычки? Всего-то и надо, что пройти через зону… Проходил кто-нибудь? Кажется, да. Сам Андрей с такими не встречался, но байки слышал. В чем же проблема? Да только в нем… В том, кто воет.
Смотреть через прицел на мелькающие вдалеке языки пламени было неудобно. Андрей опустил ружье, потер пальцами слезящиеся глаза. И тут чутье бывалого охотника подсказало ему, что он уже не один. Егерь замер.
Где-то слева, метрах в двадцати или чуть дальше, мимо него проходило оно. Бесшумно, появляясь в поле зрения на доли секунды, да и то только потому, что закрывало темный лес еще более темным пятном. Оно двигалось к костру.
Снова приклад в плечо, костер на одну линию между зрачком и прицелом. Задержал дыхание, позволил себе медленно выдохнуть, втянуть в легкие новую порцию воздуха и опять застыл в неподвижности.
Над лесом стояла тишина, только треск догорающих дров доносился да шелест листвы над головой. Потом Андрей вздрогнул: вой – леденящий, громкий – пронесся среди деревьев, отражаясь эхом от стволов. И была в этом нечеловеческом вопле злость, обида на обманувшую хищника жертву.
В тот же момент пылающие деревяшки разлетелись в стороны, рассыпались искрами. Темное пятно пару раз появлялось в перекрестие прицела, но уследить за ним было невозможно – слишком быстро двигается. Оно уничтожило, распинало костер за считанные секунды. Лес снова окутала тьма, которую уже не могли разогнать тлеющие головешки.
“Все, надо уходить. Упустил момент, дальше охоты не получится”. Бесшумно убрал за спину ружье, развернулся, не поднимаясь в полный рост двинулся в противоположную сторону. “Если бы оно обладало звериными нюхом и зрением – обнаружило бы меня еще на подходе. Значит, в этом оно больше похоже на человека. Что ж, тем лучше для меня”.
Но ощущение погони не оставляло Андрея. Он знал, что преследователь где-то сзади, идет по его следу. А даже если и не видит, не чует следы, все равно догадывается, в каком направлении ушла жертва.
Иногда Андрей останавливался, прислушиваясь к звукам ночного леса. Тихо… Но это ничего не значит! Надо идти дальше, к западной границе зоны. Если пройти ее насквозь, воющая тварь – он знал это – не пойдет дальше. Надо только пройти.
С рассветом позволил себе отдохнуть. Лес в этом месте поднимался на пригорок, было видно море тайги, простирающееся на восток, там, где стоял его дом. Где ждала жена. “Вернусь ли?”
Достал фляжку, повертел в руке, сунул обратно за пазуху. Хмель давно выветрился из головы и пить что-то крепкое больше не хотелось.
Лишь мельком Андрей глянул в ту сторону, куда еще предстояло идти. Это направление его мало интересовало, ведь там никто не ждет. А вот разлапистая стена хвойных великанов, оставшаяся позади – совсем другое дело. Кого она прячет в своих дебрях? Снова хотел осмотреть склон, но вдруг вернул взгляд на запад. Над верхушками деревьев струился жиденький, едва заметный дым.
Смельчаки попадали на территорию с разных сторон, не обязательно от избушки егеря. Поэтому не мог он знать о всех, кто здесь находится. Но почему-то был уверен, что именно сейчас зона пуста. Только он и его темный преследователь. Тогда откуда дым?
С ружьем наперевес осторожно двинулся вперед. Раздвигая колючие кусты, прикрываясь стволами деревьев. Впереди показался просвет, дальше поляна, а на ней… Большой рубленый дом.
– Черт! Ерунда ведь. Нет здесь никакого дома и быть не может.
Андрей зажмурился, снова открыл глаза. Дом не исчез. “Это она все игры свои продолжает! Ну, значит так тому и быть”. Вышел на поляну, огляделся. Девчонку – мелкую совсем, лет четырнадцати – заметил не сразу. Она стояла у крыльца в цветастом сарафане и приветливо ему улыбалась. Ружье само собой клюнуло стволом к земле – негоже наставлять на ребенка.
– Ты кто такая? Чего здесь делаешь?
– Живу! – звонким голоском ответила она и улыбнулась еще шире.
– Не живет здесь никто, – пробурчал Андрей, хотя понимал, как глупо звучат его слова, когда вот он, дом, и девчонка рядом, – Одна, что ли?
– Одна, – кивнула.
– Сколько же тебе лет?
Она посерьезнела, подошла ближе.
– А тебе не все равно? Ты же спешишь, так чего зря болтать… Есть вопросы и поважнее, правда?
Андрей пристально посмотрел в ее ясные, отливающие небесным светом глаза. Кивнул в ответ и снова обернулся к лесу, из которого только что вышел. Будто ждал, что следом вот-вот появится и преследователь.
– Тот, что воет – кто он? Из дома меня своим воем выманивал. Несколько месяцев уже. А ведь жена его и не слышит.
– Тебя и выманивать не нужно. Сам же знал, что пойдешь рано или поздно. Затем сюда и переехал.
Андрей сглотнул. Он действительно переехал к границам зоны, нанялся на егерскую должность два с половиной года назад. С тихого приуралья сюда перебрался. Не хотел себе в этом признаваться, но – да, получается, что ради того и сменил место жительства, чтобы в один прекрасный момент решиться, пройти зону насквозь.
– Все так. Но кто он? Идет за мной, видно не хочет, чтобы я свой путь закончил.
Девчушка поманила его пальчиком. Когда егерь нагнулся, прошептала ему на ухо:
– Бухать перед женой стыдно? Но только от пьянства одного ты не избавишься. Все плохое, что в тебе есть, останется в этом лесу. Зависть, жестокость, эгоизм – все! Половины тебя больше не будет. Если выйдешь, конечно. А он… – девчушка тоже оглянулась, посмотрела на деревья, – Он и есть вторая половина. Хочет догнать, с тобой остаться. Это ты, Андрей Степанович. Сам за собой гонишься.
– Догонит – прежним останусь?
Она отрицательно помотала головой.
– Неа. Здесь прежним никто не останется. Беги! – она подтолкнула его хрупкими ручонками, – Беги прочь отсюда! Если догонит… Ты его знаешь.
Андрей сорвался с места, потому что донесся до него уже близкий хруст веток. На краю поляны остановился, оборачиваясь.
– Но как же…
Не было ни дома рубленого, не девчушки голубоглазой.
Отбросил ружье – к черту! Только бежать мешает. Сколько он в таком темпе продержится? Час? Полчаса? Нельзя останавливаться, иначе упадет и уже не встанет. Дыхание перехватывало, хотелось разорвать грудную клетку, чтобы легкие вместили побольше кислорода.
Споткнулся о корягу, едва удержавшись на ногах. В глазах на мгновение потемнело, но заставил себя выпрямиться, бежать дальше. Позади вой и хруст. Сколько осталось между ними? Пятьсот метров? Двести?
Когда сердце, казалось, колотится уже под самым горлом, впереди мелькнули солнечные блики. Река! Лесная река! Это граница запретной территории! Только бы добежать, ведь осталось совсем немного.
Вой, переходящий в озлобленный, торжествующий рык, раздался совсем рядом, почти за спиной. Андрей не посмел оглянуться. Он с головой бросился в воду, нырнув с крутого берега. Показалось, или нет, что в последнюю секунду скользнула по его ноге цепкая клешня, но так и не смогла ухватить?
Он плыл под водой столько, сколько мог. Потом, наконец, вынырнул, с хрипом втянул в себя воздух. Уверенный, что сейчас умрет от разрыва сердца, стал работать руками, загребая к противоположному берегу. На четвереньках, отплевываясь водой, выполз на глинистую сушу. Упал.
Едва отдышавшись, заставил себя поднять голову, посмотреть на оставленный лес. Темное пятно все еще было там, среди деревьев. Очертания его сделались размытыми и с каждой секундой тот, который выл, становился прозрачнее. В последнюю секунду перед тем, как исчезнуть, он сверкнул глазами, заставив Андрея скривиться от накатившей на него непонятной тоски.
Егерь посмотрел на ногу: штанина порвана, сквозь ткань сочится кровь. Но злости или страха он уже не испытывал.