Анализ визуального кода в работах мастера сочного экшена, крутых диалогов и по совместительству чуть ли не самого отбитого синефила в Голливуде.
В создаваемой человеком на протяжении веков визуальной культуре очень много красного, это один из основных цветов спектра. В американской культуре красный тоже всегда был в чести, будь то национальный флаг или логотип «Макдональдса». Поэтому неудивительно, что во всех девяти работах Квентина Тарантино — очень (если не самого) американского режиссера — так много оттенков бордового, алого, рубинового и червленого. Эта киновселенная заявляет о себе и притягивает взгляд, как яркий ярко-гранатовый пожарный гидрант. При этом искомый цвет может присутствовать даже в переносном смысле: например, обилие красноречивых героев и диалогов между ними. Проявлений красного у Тарантино так много, что с каждым придется разбираться по отдельности.
Кровь
Стоит ли говорить, что Тарантино как никто другой ассоциируется у зрителей с кровью. Не просто кровью, а ее сочными струящимися на весь экран фонтанами. Кровавая рвота, кровавые деньги, кровь из носа при передозе, окровавленная одежда и так далее, и так далее. Кровь появляется в каждой работе мэтра, выступает в роли основного визуального элемента и порой даже рифмуется с другими объектами в кадре. В «Убить Билла» и «Джанго освобожденном» нереалистичные, гиперболизированные всплески, брызги и целые цунами крови становятся частью визуального кода и помогают создать эстетику китча, а весь финал «Омерзительной восьмерки» по локоть измазан в крови для того, чтобы передать ощущение неизбежной и грязной смерти. Режиссер не стесняется вызывать у аудитории страх и отвращение, а красный цвет помогает ему в этом сразу на нескольких уровнях.
Особенно ярко и драматично выглядит кровь, которая расплывается пятнами на светлой (в идеале — белой) одежде или снегу. Даже белый хлопок, и тот Тарантино умудряется обагрить кровью, чтобы создать наиболее эффектный цветовой контраст. Кровь в мире Тарантино обладает удивительным качеством — она используется вместо красной краски. И чтобы сделать что угодно червонным, нужно просто пролить кровь, чем герои активно и занимаются. Если медики прошлого правы, и кровопусканием можно лечить большинство болезней, то гангстеры и охотники за головами просто пытаются вылечить всех вокруг. В подтверждение этому на экране появляются кровь в шприце и красный крест медперсонала, рубиновые детали интерьера больниц и карет скорой помощи.
Огонь
Хотя цвет огня по сути ближе к оранжевому, эту стихию принято ассоциировать с красным. Квентин Тарантино, словно Таргариены из «Игры Престолов», берет на щит девиз «Кровь и огонь» и в своем творчестве щедро использует оба элемента. От спички, что зажигает сигарету и факела ку-клукс-клановцев до огромного пожара в немецком кинотеатре и гигантского огнемета из «Однажды в… Голливуде». В этом плане красные средства противопожарной безопасности в кадре смотрятся даже несколько иронично. Огонь олицетворяет стихию разрушения и, если подходить к вопросу максимально скрупулезно, то чаще всего он появляется на экране скрыто — в стволах огнестрельного оружия, которое присутствует во всех тарантиновских работах. Огонь порождает кровь, кровь обагряет экран.
Занавес
Тарантино — не Дэвид Линч, и красные занавески не являются одной из основных символических фигур в его творчестве, но ярко-красный (кино)театральный занавес, как, например, в «Бесславных ублюдках» или «Однажды в… Голливуде», играет важную роль в нарративе фильмов. Пестрый элемент цветовой гаммы всегда скрывает что-то угрожающее. За занавесом прячется убийца, а в красном чемоданчике с деньгами сидит смертельно ядовитая гадюка. Срывать этот покров — значит пойти на риск. Для героев такой исход обычно заканчивается смертью.
Помада
Красный принято считать цветом сексуальности. Почти всегда, когда в сцене Тарантино показывает интимную близость между персонажами, в кадре присутствует красный цвет. Чаще всего это ярко алые женские губы, маникюр или педикюр, но иногда и, например, подушка, ролики, рекламный плакат или любой другой багровый элемент.
Интересно в этом контексте трактовать сцену из «Бесславных ублюдков», когда Шошанна наносит на лицо боевой раскрас помадой. Она одета в красное платье и планирует соблазнять немцев этим вечером, но соблазнять лишь затем, чтобы убить. Сексуальность и угроза сливаются в одном воплощении мести. В это время на фоне играет песня, в которой герой «заливает бензином огонь» (здесь смешивается все, ассоциирующееся с алым). В этом контексте важен и красный цвет машины, потому что ярко красная машина в кино обычно выступает сексуализированным или эротическим образом. Так, машины в «Доказательстве смерти» одновременно принадлежат раскрепощенным знойным красоткам и являются косвенной причиной их смерти. Точно так же аляповатый pussy wagon Черной Мамбы из «Убить Билла» ассоциируется и с похотью, и с жестокостью.
Интерьеры
Пространств с преобладающим красным во всей фильмографии мэтра встречается всего несколько. Дом Джеки Браун, кинотеатр из «Бесславных ублюдков» и плантация Кэндилэнд в «Джанго Освобожденном». Кроме того, дом Шэрон Тейт из «Однажды в… Голливуде» окрашен красным снаружи, что как бы намекает на (и предвосхищает) произошедшую с ней трагедию. Все красные пространства так или иначе связаны с опасностью и жестокостью, однако в некоторых местах есть и просто «кричащие» объекты. Красная, похожая на брызги крови картина на стене одного из домов или пунцовая неоновая вывеска на улице.
Багровое освещение в кино в целом и у Тарантино в частности обычно означает или угрозу, или некое интимное и слегка эротичное пространство. Чаще всего это бар или кафе, в котором герои встречаются для важного разговора. Красное неоновое освещение влияет на все предметы в помещении, что очень удобно и позволяет менять наше восприятие происходящего на экране. Например, в красном свете светофора или задних фар объект может выглядеть более зловещим. Угроза не обязательно должна быть физической: например, в «Однажды в… Голливуде» в преимущественно красном заведении угрожают карьере главного героя, из-за чего он чувствует себя в опасности.
Одежда
Карлики-портье в пунцовых фуражках, красные боксерские перчатки, аляповато-красный берет гангстера и, конечно же, красные платья — все это можно найти в творчестве итало-американца. Красные платья здесь есть даже у кукол. Красный галстук надет на охотнике за головами в «Омерзительной восьмерке», герои Умы Турман и Майкла Мэдсена в «Убить Билла» иногда носят красное, а в конце «Джанго» Джейми Фокс надевает бордовый костюм. Все они — убийцы (кроме портье), и зрителю сразу дают понять на интуитивном уровне: если герой в красном, то скоро прольется кровь. Угроза от носителя красного может исходить как прямая, так и косвенная — например, красную рубашку наденет конкурент героя за сердце девушки или ведущую роль в сериале.
Гардероб сильнее всего характеризует персонажа: Эль Драйвер в «Убить Билла» в одной из сцен несет красный зонтик, у нее красный крест на заклепке (в целом, здесь используется извращенный образ медсестры), красный яд в шприце и напомаженные губы, поэтому мы понимаем, что она — олицетворение угрозы. С другой стороны, один из персонажей киновселенной Тарантино — Макс Черри (даже фамилия у него отдает красным) в исполнении Роберта Форстера половину своего экранного времени носит красный элемент гардероба. Даже когда на нем нет красного, в кадре цвет все равно присутствует; например, на столе стоит банка с ярко красными карамельками (к ним Тарантино питает особую слабость и использует в доброй трети своих работ) или в руках у него малиновая кассета из видеосалона. В данном случае это связано с тем, что он является любовным интересом главной героини. Вместо угрозы от Макса исходят лишь романтические флюиды. Это подтверждает и то, что другие герои-любовники и любовницы (например, в «Доказательстве смерти») тоже носят красное.
Детали и символы
Важные для истории красные элементы разбросаны тут и там в каждой из тарантиновских работ. Красные кляпы вставляют в рты героев «Криминального чтива». Красные буквы на фасаде кинотеатра приглашают посмотреть фильм. Катану с красной рукоятью выбирает героиня Умы Турман среди прочих. У душераздирающе грустной книжки красные края страниц, а из пищи предательски вытекает кетчуп. Фирменная (и вымышленная) марка сигарет называется Red Apple, красным маркером помечают убитых врагов, пунцовым светом выделяются фотографии жертв маньяка. Чем напряженнее становится атмосфера на ранчо хиппи из «Однажды в… Голливуде», тем больше красных деталей видит зритель, пока все не заканчивается кульминацией — и кровью. Это напоминание об основной роли красного цвета — привлечь внимание, предупредить об опасности. Как ядовитые земноводные в природе зачастую имеют ярко красный, желтый или оранжевый окрас, так и предметы в мире Тарантино предупреждают нас и героев. Вся западная культура пронизана этим визуальным кодом, и здесь он используется на полную катушку.
Допустим, мы определились, и красный обозначает угрозу. Но как трактовать визуальный код, когда угроза есть, а цвета нет? Например, в открывающей сцене «Бесславных ублюдков» красный практически отсутствует, а за угрозу отвечает черный цвет. Но мы, зрители, знаем, что прибывший на молочную ферму гость — офицер СС, и в голове у нас при мысли о фашистской Германии возникает весьма однозначный символ на красном фоне. Отсутствие же красного цвета в сцене призвано ослабить нашу бдительность и притупить чувства, чтобы ее кровавая развязка стала для нас полной неожиданностью. Такой прием не раз повторяется в работах режиссера, а в дальнейшем микроскопические вкрапления красного цвета будут сопровождать и других солдат вермахта, напоминая нам о той угрозе, которую они олицетворяют.
В конце концов, если и секс, и насилие — это формы проявления власти, то красный цвет у Тарантино символизирует именно власть. Власть над человеческой жизнью и смертью. Неудивительно, что работорговец в исполнении Леонардо ДиКаприо из «Джанго освобожденного» ездит в экипаже с бордовой обивкой и ест красные карамельки — он воплощает собой власть одного человека над другими.
Даже постеры, афиши, титры, надписи и арты — весь связанный с киноиндустрией визуальный ряд также пестрит оттенками красного, потому что он привлекает внимание зрителя и обещает кровавое зрелище, то есть работает как часть маркетинга. Пересмотрев всю фильмографию Тарантино, я могу оценить его любовь к игре с цветом и внимание к деталям. Для него красный — не поэтический образ и не идеологическая символика. Он не означает девичий румянец или лучи закатного солнца. Это инструмент драматургии и взаимодействия со зрительским вниманием. Сугубо функциональный элемент. Красный означает угрозу, опасность, попытку привлечь. В некоторых случаях, чтобы убить, а в некоторых, чтобы соблазнить. Насколько осознанно режиссер использует все вышеописанные приемы — открытый вопрос. Мы лишь знаем, что важнее красного цвета для режиссера может быть только коричневый, но это уже совсем другая история.