|
Поток хмурых снежинок валился с неба, с грохотом ударяясь о московский асфальт, пока я, топча штиблетами стрелку, поджидал лидера группы «Тараканы» Сида с банкой свежего диклофоса(*) в кармане, на случай непредвиденных ситуаций. Наконец, вопреки проискам синоптиков, долгожданная встреча состоялась, и мне одному из первых довелось послушать свежеизготовленный мастеринг новой, пока еще не обозванной никакими словами, пластинки. 
Под убаюкивающие звуки скоростного и заводного панк-рока, доказывающих, что
«Тараканы» записали одну из лучших (если не лучшую) свою
работу, мы провели небольшое собеседование, краткое изложение
которого предстоит вам вычитать ниже.Русская рок-сцена рождалась в чудовищных пост-социалистических муках, и для каждого гражданина СССР эта агония была сугубо персональна. Благодаря таким условиям неудивительно, что история создания практически любой отечественной рок-группы конца восьмидесятых уникальна и сверхъестественна. Если вас заинтересует внезапно, каким образом на свет возникли «Четыре таракана», монолог Сида поможет вам выбраться из этого информационного тупика. «Появление интереса к музыка совпало у меня со сломом «Железного занавеса», мой возраст на 1987 год составлял 12 лет,и естественно, что я сразу окунулся в мир металла, как и все прогрессивное тинейджерство столицы. Любил Accept, Kiss, “Made In Japan Deep Purple. Однако был разборчив и терпеть не мог Bulldozer. Первые два железных альбома, которые я услышал: «Мания величия» Арии и ‘Restless And Wild’ Accept. Все это настолько овладело моим некрепшим сознанием, что я осознал: нет ничего на свете лучше, чем быть рок-н-ролльной звездой. Но как это было тогда недосягаемо! Недавно я вдруг увидел постер из журнальчика “Cool”, где на одной стороне были мы, а на другой - Джеймс Хэтфилд… так вот такое десять лет назад показалось бы мне фантастикой. Мы не ездили в турне вместе с Metallica, не джемовали в одной студии, но просто даже оказаться с ними на одном постере для нас казалось чем-то сюрреалистическим и недосягаемым». «Естественно, что вскоре наступила вторая стадия развития моего организма - я начал собирать и менять пластинки. Дело было в «Горбушке» и ДК Строителей в Измайловском Парке (где потом появился клуб «Не бей копытом»). Пластинки были даже важнее передач Севы Новгородцева, так как Севу глушили, а на пластинки с трудом, но можно было наскрести денег. У нас на «Посадке» есть песня «1975», она про период застоя. Те люди, которые сейчас покупают «Тараканов» ничего об этом не знают. В песне есть строки им непонятные: «Голос на КВ - это Русская Служба Би-Би-Си, сквозь вой глушило КГБ… Музыку сюда доносил». Для молодежи это - китайская грамота. Времена были такие - пластинка панк-группы так же возбуждала, как вкладыш в баббл-гам. Ведь все это было запретным и недоступным. Тогда все, что перло из-за кордона уже вызывало изначальный интерес. Сейчас не слушают то, что не показывают на MTV. Это современный элемент, искажающий восприятие». «Но хард-энд-хэви я слушал до 1991 года. Учился я тогда бас-гитаре и вдруг повстречал людей из группы «Кутузовский проспект». Они дали мне послушать ‘Never Mind The Bollocks Here’s The Sex Pistols’. Пластинка звучала невероятно свежо и актуально - и это через 14 лет после записи! Мне стало ясно, что это моя любимая музыка». Тут у меня к Сиду родился естественный и классический панк-вопрос: и что же представляет собой твоя любимая музыка? Что для тебя панк - музыка или идеология? «Панк-рок для меня - тяжело нагруженный железнодорожный состав на бешеной скорости, который невозможно остановить. Именно так я воспринимаю эту музыку. D.I.Y., indie, непродажность, американская и английские сцены - это все выдумки, шелуха. Главным элементом панка является дух, он влияет на мировоззрение, музыку и все остальное. Панк-рок - это в первую очередь музыка, а не идеология. Если ты ее чувствуешь верно, она настраивает тебя на нудный сорт идеологии. Когда я стал играть в «Кутузовском проспекте», я это понял. Принципиально важна энергетика, атака. Ты не можешь не рубиться на сцене. Панк-группа с заторможенными аморфными парнями не будет иметь успеха, ибо она никому не нужна. И не каждый музыкант на это способен. Многие умеют классно играть, но не в состоянии по-настоящему рубиться, им ведь нельзя сказать: «Рубись! Ведь мы же панки!» Таким дорога в панк-рок противопоказана, хотя в другом жанре они могут и добиться внушительных успехов». Но в каких условиях созревали «Четыре Таракана», появившиеся в мае 1991 года? «Тогдашняя панк-сцена состояла лишь из двух групп - Наив и Ва-Банкъ, последние играли максимально Ramones-образный панк-рок, при учете, что Скляр - прямая противоположность Джою Рамону. Они были жестки, прямолинейны, у них были реально примоченные гитары. Именно эти две группы позволили молодым влиться в свое движение. У кислотных эстетов мы не покатили, у нас было слишком мало изысков, для московской продвинутой тусни мы были негодны. Мы подозреваем, что у всех этих людей были дома винилы Ramones, но для них кумирами являлись «Звуки Му». Пройдя через годы, «Четыре таракана» укоротили свое название на 50 процентов, я нынче зовутся лаконично: «Тараканы». Помимо Сида, в составе числится гитарист Саша Голант. Пришел он в группу, слушая Stooges, New York Dolls, но Сид сделал из него специалиста по панк-року, дав послушать диск Hanson Brothers ‘Gross Misconduct’. И сейчас, как считают коллеги, он лучший гитарист панк-рокер в радиусе сотен миль. Следом идет бас-гитарист Алексей Соловьев. Ну он уже отпетый скейт-бордист и панк-профессор, слушающий MxPx, Blink 182, Goldfinger, No Fun At All и уйму ска. За барабанами восседает Прокофьев Сергей, у него наименьший стаж работы в «Тараканах», до них он сотрудничал с московской регги-группой «Амударья», пытавшейся родить русских UB-40. “Я как раз ходил по клубам, пытаясь присмотреть себе ударника, как увидел его в составе «Амударьи». И я понял, что именно он-то мне и нужен. Ведь сейчас так тяжело найти хорошего барабанщика, почему-то большинство всех музыкантов - гитаристы, и из них 80 процентов беспонтовых. Затем много бас-гитаристов и клавишников. У нас вообще со сценой как-то не все в порядке, вообще ситуация в русской музыке искаженная. Для того, чтобы слыть трэш-группой, надо играть грайнд-кор. Для того, чтобы слыть тяжелой ритм-энд-блюзовой группой, надо быть кем-то типа Арии. Здесь все надо умножать на два. Так что для России мы - одна из немногих РОК групп. И Серега - один из пяти настоящих барабанщиков. Причем остальных четырех я не знаю. Я ему дал послушать Ramones и спросил: «Сможешь ли ты так играть хай-хэт?». Он попробал - и у него прекрасно получилось!» Ну а сам-то ты чего сейчас слушаешь? «На данный момент я регулярно кручу «гроб» Misfits (бокс-сет Misfits в форме гроба - прим. авт.), Me First And The Gimme Gimmes, Marky Ramone And The Intruders, пока еще неизданный последний альбом Наив. Для меня странно все то, что Леха находит во всех этих Epitaph’овских группах». Раз уж мы говорим о сцене, хотелось бы из твоих уст услышать, какие сейчас взаимоотношения между московскими и питерскими панк-группами? Существует ли четкое противостояние? “Питерская сцена более отравлена ядом русского рока чем московская, ведь именно там возникли и были популярны такие "супер-панки" конца 80 как АВИА, Объект насмешек, Алиса, и т.д.Отголоски этого прослеживаются до сих пор в произведениях новых питерских панк-звезд КиШ, Кукрыниксы и. т. д. Нестильность и музыкальное лоховство у них (да и во всей стране с их подачи) считается самобытностью и очень ценится. В это время Москва просто делает музыку, стараясь как можно точнее находиться в контексте интернациональной сцены, что в нашей любимой стране называется подражательством, позерством, и опопсацией. Однако в последнее время обе сцены стали сближаться, и сейчас многие группы могут с одинаковым успехом получать признание в обоих городах, просто они расчитаны на узкий круг ценителей: Spitfire (С-Пб), Distemper (Москва), 1,5 Кг.Отличного Пюре (С-Пб), СМЕХ (Москва). В любом случае приходиться констатировать, что все негативные явления на ранней пост-советской сцене, поданые в свое время как "традиции панков, их законы" имеют корни в С-Пб”. А есть ли военное положение внутри московской панк-тусовки, как это было в Лондоне 1976-1977 годов, когда Sex Pistols ненавидили Damned, Damned ненавидили Sex Pistols, а все вместе они ненавидели Clash? «Противостояние наблюдается в намного более легкой степени между, условно говоря, “андеграунд тусовкой” (Пурген, АЗЪ, группы КТР) и, условно говоря, поп -тусней (Мы, Наив и т.д.). Но так-как публика почти не пересекается, боевые действия ведутся в основном на форматных сайтах”. Немалую всероссийскую славу «Тараканы», сами того не хотя, заработали себе тем, что их музыка тысячу раз в день звучит в рекламе «Сникерса». Интересно, а ест ли эти шоколадки сам Сид? «Сникерсы ем, а что такого? Качественный вкусный продукт, также, как к примеру Макдоналдс (очень люблю!) или Кока-кола. А всем противникам нашего шага, объясняющим свое неприятие надуманными словами о заподлянственности поддержки транснациональных компаний, могу сказать что поддерживают их те кто все это жрет и пьет, то есть все мы. Если найдется хоть один, кто документально подтвердит что в жизни не съел ни одного «Сникерса» и не выпил ни капли колы, что-ж, я побрею башку». И финальный, концептуальный вопрос от Painkiller: большинство панк-групп со временем имеют тенденцию попсеть, металлизироваться или утормаживаться. Какая судьба ждет "тараканов" в возрасте 50-60 лет? «Судьба такая у многих. Но про свою не могу ничего сказать. Сейчас мы более направлены на скорость и мелодику, хотя жесткий звук очень привлекает. Однако желание экспериментировать, привлекая в аранжировки элементы других стилей тоже присутствует. Однако одно могу сказать твердо: я буду очень зорко следить за проникновением русского рока и все подобные поползновения душить в зародыше. Да и парни тоже настроены очень сурово». (*) - интересно, почему «Тараканы» по образцу Ramones до сих пор не накатали песенку ‘Now I Wanna Sniff Some Dicklophos’ или ‘Dicklophos Not Glue’? (прим. ред.) Олег Бочаров | Журнал "Pain Killer" (с)
|