Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я испугался, очень уж возраст это опасный и беспокойный. Как известно, юношей в этом возрасте забирают в странные места, где даже и непонятно-в армии ты или в колонии. С одной стороны, вроде в армии, потому что моешь клозеты, чистишь картошку, а иногда даже дают пострелять. С другой стороны - в колонии, о чем свидетельствует наличие своих "паханов", "шестерок" и прочих атрибутов мест не столь отдаленных. По мудрому и точному определению русского народа: "школа жизни, которую лучше пройти заочно".
И было бы глупо не внять мудрости великого народа. Но медкомиссия, несмотря на все мои усилия показать свою несостоятельность в качестве воина доблестной русской армии (дальтонизм, близорукость, постоянное нервное напряжение, глухота и т. д.), сочла меня годным и приговорила. Затем я предстал перед офицерами нашего местного военкомата. Они со скучающими физиономиями полистали мое "дело", неодобрительно взглянули на длинные волосы.
- Служить хочешь?? - прогремел усатый подполковник и впился в меня тяжелым взглядом. Вопрос, конечно, чисто риторический, ибо Земля от моего ответа не перевернется. Но хорошо хоть, что спрашивают: раньше такой мелочью даже не интересовались. Недолго думая, я решил сказать правду. "Нет, -говорю, - не хочу". По глазам офицеров стало понятно, что ничего, кроме подобной подлости, они от меня и не ожидали. "Так, - решил продолжить беседу подполковник.
- Почему? По убеждениям?" - скривил он губы. Особых убеждений, кроме блага для собственной шкуры, у меня, конечно, не было. Я не буддист, не вегитарианец, не гомосексуалист. Я решил гордо промолчать...
- Так.. В связь пойдешь ? -любезно предложил подполковник. Я понял, что мне ничего не остается, кроме как согласиться. Дома я пытался поразмыслить над создавшейся ситуацией. Служат же другие, успокаивал я себя. Однако некоторые возвращаются вовсе не в таком состоянии, в каком уходили и это минус. Чувство долга, на который так напирают отдельные защитники призыва, в связи с последним обстоятельством смахивает на развратную девку, после которой получаешь сифилис. И, наконец, почти все, кто прошел "школу жизни", настоятельно советуют держаться от этого лицея" подальше.
Когда мать узнала, что меня приговорили, она решила бороться до последнего. Такова уж материнская природа. После ее долгих и упорных заверений в военкомате о том, что я энурезник (в простонародье - зассанец), мне дали направление в больницу, на обследование. Я, конечно, не зассанец, но что ж делать?
Пролежал три дня. В первый день был на допросе у невропатолога, он усиленно интересовался тем, что мне снится в те ночи, когда я... ну того. Сочинить сон на эту тему ничего не стоило.
На второй день меня и еще двух парней накачали снотворным. Так сказать, следственный эксперимент. Но мы не дураки, попросили мужика с соседней койки, и он разбудил нас часа в четыре утра. Я встал, вылил содержимое заранее приготовленной баночки на постель и пошел к сестре. Она проверила простынь, сказала, что эксперимент прошел удачно. Постелив чистую простынь, я завалился спать с чувством выполненного долга.
Через день меня выпустили с долгожданной справкой. Так что - извини, Родина! Я бы пошел служить на твое благо, да шкура у меня не казенная. А жизнь - вообще одноразовая.
Владимир